Колдовской мир - Страница 21

Она продолжала углубляться. Вторая кольчуга, третья… должно быть, перевозили товары какого-то кузнеца. На дне оказалась кольчуга, вероятно, изготовленная для юного сына какого-то лорда. Лойз она была почти впору. Она затолкала остальные кольчуги в ящик, а свою свернула как можно плотнее.

Бетрис была увлечена шкатулкой с драгоценностями, и Лойз была уверена, что не один предмет из этой шкатулки уже спрятан под платьем женщины. Но это давало Лойз возможность почти открыто продолжать свои поиски, прикрыв найденное шелком, бархатом и мехами.

Чтобы усыпить подозрения Бетрис, Лойз выбрала для себя кое-что из украшений, а потом позвала слуг и приказала отнести сундук в свою комнату. Она боялась, что Бетрис захочет вместе с ней осматривать выбранное, но наживка подействовала хорошо: женщина горела от нетерпения остаться в одиночестве, чтобы полюбоваться своими приобретениями.

Быстро, но осторожно Лойз принялась за работу. Ткани, вышивка, кружева грудой были брошены на постель. Опустившись на колени, Лойз опустошила сумку. Кое-что она подготовила заранее. Но нужно еще многое. Все свое приданое, которое Лойз хотела унести из Верлейна, она должна разместить в заплечном мешке и седельных сумках.

Кольчуга, кожаная куртка и брюки, оружие, шлем, золотые торговые знаки, пригоршня драгоценных камней. Поверх этого она снова сложила собственное платье, разгладила его. Она слегка запыхалась, но успела все расставить на места, прежде чем услышала шаги — возвращался за ключом Фальк.

Лойз быстро набросила себе на голову вуаль и в последний раз взглянула в зеркальный щит.

ГЛАВА 2. КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

Обстоятельства, которые она надеялась использовать в свою пользу, действовали против нее в течение следующих нескольких дней. Хотя Ивьян сам не приехал в Верлейн, чтобы осмотреть невесту и поторговаться из-за приданого и прав наследования, он прислал за нею почетную делегацию. И ей пришлось демонстрировать себя, скрывая нетерпение и растущее отчаяние.

Наконец она отложила свои надежды на время брачного пира, потому что тогда головы обитателей крепости затуманятся. Фальк хотел поразить посланников герцога гостеприимством. Он раскроет двери своих винных подвалов, и тогда ей представится возможность осуществить свои планы.

Но сначала ударила буря, подул ветер такой силы, что Лойз, с детства жившая на берегу и знакомая с морем, не видела ничего подобного. Поднялись такие волны, что пена долетала до окна ее комнаты наверху башни. Бетрис и женщина, посланная Фальком, чтобы помочь в шитье свадебного наряда, вздрагивали при каждом ударе ветра и волн.

Бетрис встала, по полу покатилась волна прекрасного зеленого шелка, глаза женщины тревожно расширились. Она сложила пальцы в священный знак своего забытого деревенского детства.

— Колдовская буря. — Голос ее едва доносился сквозь рев шторма.

— Но здесь не Эсткарп. — Лойз приложила полоску кружев к сатину и начала делать ровные стежки. — У нас нет власти над ветром и водой. А Эсткарп не выходит за свои границы. Это просто буря. И если не хотите разгневать лорда Фалька, не трепещите перед бурей: жители Верлейна их хорошо знают. Откуда же еще наши богатства? — Она помолчала и вдела новую нитку в иглу.

Бетрис повернулась к ней, губы напряженно изогнулись над маленькими острыми зубами в лисьей усмешке.

— Я сама родилась на берегу. И видела немало бурь. И потом собирала обломки. Больше, чем вы, леди! Но за всю свою жизнь я не видела такой бури! В ней зло, говорю вам, большое зло!

— Зло для тех, кто должен довериться волнам. — Лойз отложила шитье. Она подошла к окну, но сквозь кружево пены ничего нельзя было разглядеть.

Служанка не делала даже вида, что работает. Она жалась к очагу, где горели дрова, раскачиваясь взад и вперед, прижимая руки к груди, как будто у нее здесь болело. Лойз подошла к ней. Она не жалела многочисленных женщин замка — от бесчисленных предшественниц Бетрис до служанок на кухне — и не интересовалась ими. Но теперь, вопреки собственным намерениям, она спросила:

— Ты больна?

Девушка была чище других служанок. Возможно, ей велели помыться, прежде чем идти сюда. Ее лицо привлекло внимание дочери Фалька. Это была не деревенская девушка, не крестьяночка, привезенная в замок для удовольствия солдат, а затем отправленная на кухню. Лицо ее было маской страха; страх этот так долго составлял часть ее существа, что изменил лицо, как гончар изменяет форму глиняного кувшина. Но под страхом чувствовалось что-то иное.

Бетрис легко рассмеялась.

— У нее ничего не болит, это только воспоминания. Она сама испытала кораблекрушение. Разве не так, дрянь? — И концом мягкого сапожка она пнула служанку в бок, чуть не опрокинув ее в огонь.

— Оставьте ее! — Впервые Лойз дала волю гневу. Раньше она всегда держалась в стороне от жертв кораблекрушения — ничего не могла сделать для них и не могла забыть увиденного.

Бетрис притворно улыбнулась. С Лойз она чувствовала себя неуверенно и потому не приняла вызов.

— Отошлите эту хнычущую дуру. Во время бури от нее все равно не добьешься работы. Жаль, она умеет шить, иначе давно бы уже пошла на корм рыбам.

Лойз подошла к постели, на которой были разбросаны предметы одежды, взяла большую шаль и набросила на дрожащую девушку. Не обращая внимания на удивление Бетрис, Лойз опустилась на колени, взяла девушку за руки и посмотрела ей в лицо.

Бетрис потянула ее за рукав.

— Как вы смеете? — вспыхнула Лойз.